Клинические и патобиологические аспекты парафилий

В настоящее время в психопатологии парафильного поведения выделяют такие феномены, как искажение объектного выбора, активности, а также субъектные, когнитивные и эмоциональные искажения [1821].

При искажениях объектного выбора встречается так называемый синдром недифференцированного сексуального объекта [14], при котором гендерные особенности перестают играть какуюлибо роль в течение болезни [1819]. В преобладающем большинстве случаев выбор по возрасту остается фиксированным. Особое значения имеют внешние признаки объекта: как правило, жестко фиксируется не только пол и возраст, но и внешние данные телосложение, цвет волос, особенности одежды и т.п. Порой связь между какимлибо внешним признаком объекта и паттерном аномального сексуального поведения может не осознаваться и самим пациентом [1819].

Большую роль для возникновения сексуального возбуждения у лиц, страдающих парафилиями, играет тот канал коммуникации, который является ведущим у субъекта. Выделяют визуальный, слуховой, тактильный и ольфакторный каналы [5].

У лиц с парафилиями часто отмечается сексуальное возбуждение при виде крови, определенных вещей [56]. При шизофрении визуальные стимулы могут носить необычный характер: профиль жертвы, вид женщины, испытывающей острое желание помочиться, чтение работ К.Юнга или Ф.Ницше [18-19].

Триггером сексуального возбуждения может служить аудиальная информация: стук женских каблуков, звук льющейся мочи, «звонкого детского смеха» [18-19].

Многие пациенты с парафилиями крайне плохо описывают свои телесные ощущения, особенно связанные с изменением эмоционального состояния, хотя в сексуальном поведении они играют особую роль, так как прикосновения, у большинства людей, несут эротизирующую нагрузку. Значительную роль этот вид стимулов играет при фетишизме: для таких лиц имеют значение физические свойства объекта [18-19].

Стимулы ольфакторной природы удается распознать крайне редко, так как в сознании большинства людей они представлены слабо [18-19]. Так при органических поражениях головного мозга встречается повышенная чувствительность к запахам. Такие больные описывают сексуальное возбуждение или агрессию, возникающую от запаха женщины во время месячных, иногда таковым пусковым механизмом может служить запах парфюмерии жертв.

В искажениях активности выделяют следующие характеристики [18-19]: дистантные, при которых девиантное поведение реализуется на расстоянии от жертвы (демонстрация гениталий, подсматривание за сексуальным актом, подслушивание); контактные, при которых все виды поведения связанны с непосредственным контактом субъекта и объекта (ощупывание половых органов при педофилии, физические истязания жертвы при садизме). Активность может быть направлена на себя (мастурбация, скарфинг), на других людей и на предметы.

При реализации аномальных сексуальных побуждений большое значение имеет наличие обратной связи, выполняющей роль своего рода коммуникации, например: при эксгибиционизме, можно иногда заметить, как требуемая вначале реакция испуга сменяется на предпочтение насмешки, унижения. Исчезновение коммуникативного компонента — важный критерий динамики.

Для лиц с парафилиями характерна определенная процессуаль-ность поведения, то есть фиксация на самом процессе, а не на результате деятельности, что сопровождается нарастающей редукцией отдаленных целей поведенческого акта и пролонгацией его ближайших звеньев, которые подвергаются схематизации и символизации с имитацией генитального проникновения и возможностью психического оргазма.

Еще одной из важных характеристик парафильного поведения является его стереотипизация, которая выражается стремлением осуществить определенную активность в отношении фиксированного объекта на определенной территории, постоянном воспроизведении отношений доминирования и иерархии с целью достижения определенного эмоционального состояния. Стереотипизация проявляется и в идеаторной активности: воспроизведение однотипных представлений с четкими временными интервалами, явление сновидений с повторяющимся сюжетом [18-20].

Среди искажений субъектных феноменов выделяют деперсонификацию, фетишизацию, аутоэротизм и диссоциацию [18-19]. Деперсонификация — феномен, отражающий нарушения в системе субъект-субъектных отношений и определяющий лишение субъективности объекта, чья роль сводится к значению предмета, стимула для воспроизведения особого, для каждого случая своего, аффективного состояния либо воображения, реализации внутренних побуждений, связанных с приверженностью к определенным ситуациям. При фетишизации объект становится единственным источником сексуального удовлетворения.

Элементы аутоэротизма почти всегда наличествуют при различных видах парафилий. Выбор падает на объект, который имеет определенные черты сходства с самим пациентом, которые, чаще всего не осознаются.

Под диссоциацией следует понимать как самоотстранение личности от собственного поведения. Одним из следствий подобного различия является и отличие в степени осознанности. При нарушениях осознавания отчуждаться может, прежде всего, та сторона психической деятельности, которая редко или никогда раньше не становилась содержанием сознания. В отдельных случаях диссоциация достигает степени расщепления «Я».

Под когнитивным искажением понимают отношение к аномальному сексуальному влечению и его характер [18-19]. Отношение может быть эгосинтоническим и эгодистоническим.

Под эгодистоническим отношением к сексуальному влечению понимается обычно наличие критики к нему, что позволяет пациенту бороться с ним. Для этого необходимо осознавание его чуждости личности, наличие внутрипсихического конфликта. В психопатологическом аспекте речь идет о навязчивом, обсессивном характере влечения. Наличие у субъекта стратегий «совладения» также можно отнести к проявлениям эгодистонии: на подсознательном уровне личность пытается заместить неудовлетворяющее ее поведение.

Понятие эгосинтонии отражает спаянность личности с аномальным влечением, невозможность критического отношения к нему и контроля над ним. Внутрипсихического конфликта при этом нет, действия приобретают характер импульсивных.

В основе формирования эгосинтонической формы парафилий лежат несколько различных механизмов:

1. Эгосинтоническое принятие девиантных побуждений в пубертатном периоде, до осознания их противоречия социальным стандартам. В этих случаях возникает вопрос о степени зрелости психики такой личности.

2. Заведомая неспособность руководствоваться социальными нормами поведения, знание которых остается в лучшем случае «декларативным» и не является «реальным». В этих случаях внутриличностного конфликта может и не быть, однако тогда встает вопрос о характеристике личности, не сумевшей интериоризировать их.

3. Аддиктивный этап динамики парафилий с характерными для него уходом от реальности, изоляцией от общества с постепенным упрощением отношения к самому себе, выработкой определенного аддиктивного ритма, фиксацией на заранее предсказуемой эмоции, которая достигается стереотипным образом, и, что самое главное — с достижением иллюзии контроля своих аддиктивных реализаций, когда поведение функционирует как самообеспечивающаяся система.

Под эмоциональным искажением понимают обсуссивнокомпульсивный, импульсивный и т.п. характер влечения.

Наиболее ранним источником представлений о клинической дифференциации компульсивных и импульсивных форм аномального сексуального поведения являлась постановка проблемы эксцессивного сексуального поведения как психопатологической. Первоначально использовавшиеся обозначения его как нимфомании, эротомании, синдромов Казановы и Дон Жуана исходили из понимания эксцессивного сексуального поведения как аморальных и антисоциальных актов. Позднее появившиеся термины «гиперэротизм», «гиперлибидо», «гиперсексуальность» были скорее ориентированы на представления о подобном поведении в рамках континуума с поведением нормальным. В 1980х годах произошел характерный пересмотр старых подходов, ознаменовавшийся введением термина «сексуальная аддикция», устанавливавшего сходство гиперсексуальной активности с химической аддикцией (алкогольной, лекарственной). Сексуальная аддикция определяется как сексуальное поведение, направленное на получение удовольствия и на устранение внутреннего дискомфорта [43]. Выделяют ключевые аспекты поведения сексуального аддикта [33]: озабоченность, когда мысли аддикта фокусируются на поведении; ритуализация, когда индивидуум следует однотипному методу подготовки к сексуальной активности; сексуальная компульсивность, когда сексуальное поведение становится неподвластным контролю индивидуума; стыд и отчаяние, возникающие в результате сексуального поведения.

A.Goodman (1992) сформулировал перечень диагностических критериев для сексуальной аддикции, базирующийся на критериях, которые прежде были им предложены для аддиктивных расстройств:

a) периодическая неспособность противостоять импульсам к специфическому сексуальному поведению;

b) нарастание ощущения напряжения, непосредственно предшествующего началу сексуального поведения;

c) довольствие или облегчение во время осуществления сексуального поведения;

d) по меньшей мере пять из следующих:

1. частая озабоченность сексуальным поведением или подготовительной к нему активностью;
2. частое осуществление сексуального поведения в более значительной степени или более длительный период, нежели предполагалось;
3. повторяющиеся усилия по уменьшению, контролю или устранению сексуального поведения;
4. много времени тратится на деятельность, связанную с сексуальным поведением, реализацией сексуального поведения, или на то, чтобы оправиться от его эффектов;
5. частое осуществление сексуального поведения, когда ожидается выполнение профессиональных, учебных, семейных или социальных обязанностей;
6. важная социальная, профессиональная или рекреационная активность откладываются или прекращаются изза сексуального поведения;
7. продолжение сексуального поведения, несмотря на знание об имеющихся постоянных или периодических социальных, финансовых, психологических или физических проблемах, связанных или возникающих вследствие сексуального поведения;
8. толерантность: потребность увеличить интенсивность или частоту сексуального поведения для достижения желаемого эффекта или ограниченный эффект при продолжающемся сексуальном поведении сходной интенсивности;
9. нетерпеливость или раздражительность в случае невозможности реализовать сексуальное поведение.
e) некоторые симптомы расстройства проявляются по меньшей мере один месяц или повторяются периодически в течение более длительного периода времени.

R.J.Barth & B.N.Kinder (1987) полагали, что сексуальный аддикт использует секс для избавления от таких тревожнопровоцирующих ситуаций, как социальный стресс, негативные эмоции, одиночество, скука, напряжение или гнев.

По мнению многих исследователей [54, 60], гиперсексуальность, однако, лучше понимаема как компульсия, в связи с чем появился термин «сексуальная компульсивность». Выделяют следующие характеристики как центральные для этого расстройства [60]: снижение контроля над сексуальным поведением; низкая сексуальная удовлетворенность и, наконец, диссоциация между любовью, эмоциональной привязанностью и сексуальным поведением. Гиперсексуальное поведение вызывается высоким уровнем тревоги, от которой эксцессивное сексуальное поведение и избавляет индивидуума. Подобное описание напоминает как раз поведенческие паттерны обсессивнокомпульсивных расстройств.

Это положение о тесной связи аномального сексуального поведения с аффективными расстройствами остается наименее оспариваемым. Основным же пунктом расхождения является возможность при подобном поведении получения удовольствия. Именно этот факт послужил основанием для отграничения целого ряда поведенческих вариаций (расстройства приема пищи, парафилии, патологическое воровство, алкогольная зависимость) от «истинных» компульсий, в отличие от которых желание противостоять возникающим побуждениям появляется только вследствие осознания вторичного вреда (DSM-III-R). Между тем подобное категорическое отрицание компульсивной природы парафилий вряд ли обосновано. Сам по себе используемый в данном случае критерий дифференциации довольно сомнителен с клинической точки зрения, поскольку сразу же возникает вопрос о смысловом содержании понятия «удовлетворения». С одной стороны, целый ряд пациентов с обсессивнокомпульсивным расстройством испытывает облегчение в результате исполнения своих ритуалов, с другой лица с аномальным сексуальным поведением описывают свои переживания в ходе девиантных реализаций как не имеющие ничего общего с нормативной сексуальной разрядкой, а у некоторых они приводят к выраженному эмоциональному дискомфорту.

Независимо от конкретного вида парафилии, в чисто психопатологическом плане существенное значение имеет связь парафильного акта с состояниями измененной эмоциональности, которая может быть двоякой. В одном случае патологическое аффективное состояние возникает вследствие рождающего влечения, и в его основе лежит формирование определенного потребностного состояния с разнонаправленными мотивационными составляющими, борьбой мотивов, сила которой зависит от степени чуждости влечения. В других случаях само влечение возникает в результате изменения аффекта, часто совершенно различного в зависимости от природы основного нарушения, охватывавшего широкий спектр расстройств — от субдепрессивных психогенных реакций и дистимических состояний — до психоорганических дисфории или аутохтонных депрессивных колебаний с включением деперсонализационных и дереализационных расстройств. В этих случаях девиантный акт или девиантное обсессивное фантазирование с характерной для них психической разрядкой становится привычным способом субъективного облегчения тягостного психического состояния с редукцией угнетеннотоскливого аффекта.

Таким образом, в целом ряде случаев девиантная активность становится специфическим закрепленным способом эмоциональной регуляции. Выбор именно сексуального действия как акта эмоциональной саморегуляции не случаен, поскольку в нем сосредоточено множество различных по функциональному значению потребностных составляющих, среди которых собственно сексуальная разрядка может не занимать первое место.

Именно в контексте значения парафилий как актов эмоциональной саморегуляции становится правомерным рассмотрение в рамках аффективных искажений обсессивнокомпульсивных и, в более широком смысле — насильственных форм парафилий, то есть аутохтонных девиантных переживаний и побуждений, возникающих вне жесткой зависимости от произвольных усилий, приобретающих характер неодолимости и отчуждаемых личностью.

Итак, обсессивний вариант отражает, как правило, идеаторный уровень существования парафилий. Отличительной особенностью этой формы является длительное существование перверсных побуждений при отсутствии их реализации. Содержание парафильных желаний занимает мысли пациента, представлено сюжетами сексуального фантазирования, в том числе при мастурбации, включается в эротические сновидения. Однако при этом сформированное влечение вступало в противоречие не только с социальноограничительными нормами, к которым эти лица были крайне чувствительны, но и с их собственными моральноэтическими установками. Несмотря на это, девиантные побуждения возникали непроизвольно и неодолимо, с неизменным постоянством. Их появление сопровождается выраженными вегетативными реакциями, снижением настроения, тревогой, повышенной возбудимостью, истощаемостью, нарушениями сна. Сознавая неестественность беспокоящих желаний и сохраняя критическое отношение к ним, больные зачастую создают целую систему мероприятий с целью их преодоления.

При компульсивном варианте чаще выявляется наличие сформированной парафилии. В большинстве случаев больные ясно отдают себе отчет в девиантном характере своего сексуального поведения. В качестве первого, подготовительного этапа при этой форме можно рассматривать любую эротическую стимуляцию, закономерно вызывавшую стремление к привычному способу сексуального удовлетворения. При наименее выраженных аффективных переживаниях компульсивность может проявляться в момент встречи с потенциальным объектом, после чего возникающие представления с возобновлением возможных сцен захватывали субъекта, попадавшего в «плен своего воображения». Однако гораздо чаще подобная провокация была излишней, и влечение возникало автономно, будучи производным и зависимым исключительно от внутренних стимулов. Психопатологическая структура парафильных актов с неодолимостью побуждений к ним на фоне относительно сохранного сознания наиболее тесно сближается с насильственными состояниями при органических поражениях головного мозга. Влечение при данной форме возникает непроизвольно, часто на фоне астенических состояний, дисфории. Их появлению сопутствуют аффективные нарушения со страхом, тревогой, эмоциональной лабильностью, нарушениями сна и аппетита. Возникшее желание быстро приобретает характер доминирующей идеи, имеет выраженную побудительную силу, препятствуя осуществлению привычных действий, занимает все мысли и на протяжении различного времени сопровождается борьбой мотивов. На этом этапе можно говорить о сужении поля сознания с потерей значимости внешних стимулов и концентрацией на внутренних переживаниях. Продолжающаяся борьба мотивов сопровождалась нарастанием напряженности, раздраженности, усугублением тревоги. Сдерживание возникшего влечения приводило к усилению эмоционального напряжения и беспокойства, увеличивая интенсивность побуждений к девиантной сексуальной активности. В результате желание становится неподвластным индивидууму и толкает его на осуществление своего желания. Выполнение парафильного акта происходит на фоне суженного сознания с искаженным восприятием окружающего. Реализация влечения сопровождается субъективным чувством облегчения, которое вскоре сменяется осознанием неадекватности совершенного поступка. Амнезия носит парциальный характер с фрагментарным воспоминанием о содеянном. Часто компульсивный характер переживаний охватывает не весь парафильный комплекс, но какой-то определенный элемент его. Так, принятие правомерности совершения сексуальных действий с детьми или даже насильственного полового акта может сочетаться с эгодистоническим отношением к садистическим элементам поведения, возникающим порой неожиданно на высоте аффективного переживания при реализации привычных влечений, но входивших затем в новую структуру возникающего побуждения. При импульсивный варианте существуют различные по длительности периоды, в течение которых происходит постепенное накопление астенизирующих факторов. Роль последних могли играть переутомление, ослабление после перенесенных инфекционных заболеваний, различные психогении. Характерной особенностью является отсутствие осознания побуждений к девиантной сексуальной активности. Непосредственно перед реализацией влечения наблюдалось резкое изменение психического состояния с появлением чувства безысходности, отрешенности и безразличия к окружающему. Собственные действия и поступки в этот период воспринимались больными как независимые от их воли, производящиеся машинально. Отмечались отдельные признаки нарушения сознания с нечеткостью восприятия окружающего, обращенной к больному речи и элементами дезориентировки. В этих условиях сексуальное влечение возникает внезапно для больного, его реализации не предшествует внутренняя переработка и борьба мотивов, оно непосредственно переходит в действие без учета ситуации и обстановки. Тем не менее, действия больных нередко производили впечатление целенаправленности, последовательности и действительно соответствовали обычным признакам парафильного поведения. Отмечается некоторый период неясного сознания, во время которого наблюдается затруднение контакта, растерянность больных, нецеленаправленность и непоследовательность их поступков. Обнаруживается частичная, а нередко и полная амнезия случившегося. Больные способны описать события и свои ощущения, непосредственно предшествовавшие возникновению влечения, тогда как последовавшие затем действия амнезировались и с собственной личностью не идентифицировались.

В связи с эмоциональными искажениями описанными выше особое значение приобретает искажение сознание на момент реализации девиантных фантазий. На возможность изменения сознания при парафильных реализациях указывал ряд авторов [12, 25, 32, 56]. Эти состояния рассматриваются, с одной стороны, как близкие к психомоторным припадкам, с другой в одном ряду с диссоциативными расстройствами, также образующими синдром «частичного совпадения» с парафилиями. Клиническая картина таких состояний отличается полиморфизмом выявляемой симптоматики, в структуру которых входят нарушения восприятии (дереализация, состояния deja vu и jamais vu, алластезии), нарушения ориентировки (в пространстве, времени, в собственной личности).

Психопатологическое своеобразие парафилий, включающее зависимость их от аффективных нарушений, обсессивную насильственность и неодолимость девиантных побуждений, возможность их реализации на фоне диссоциативных искажений сознания, их периодический и стереотипный характер позволяет предполагать определенную специфику функциональной активности мозга, церебральной организации психической процессов и функционирование нейротрансмиттерных систем у лиц с девиантным сексуальным поведением.

Паттерны поведения человека формируются в филогенезе исходя из необходимости обеспечения как группового, так и индивидуального выживания, для которого гомеостаз является ключевым фактором, связанным с рецепцией жизненно важных параметров внутренней и внешней среды, регуляцией температуры тела, питанием, избеганием боли и т.п. [16]. В процесс организации поведенческого акта вовлекается множество мозговых систем: гипоталамогипофизарная система, которая рецептирует изменение биологически значимых внутренних констант, интегрирует моторные, вегетативные и эндокринные компоненты поведения [3, 24], обеспечивает перерастание биологических потребностей в биологические мотивации, которые активизируют мозг, вызывая перестройку деятельности лимбических структур и передних отделов неокортекса [15]; хабенуло-интерпедункулярный комплекс, который участвует в формировании эмо-ций, как особых субъективных психических феноменов [35, 48], обеспечивает связь с нейрохимическими регуляторными системами [28, 57]; миндалевидный комплекс, который связан с функциями организации и регуляции эмоциональных и мотивационных процессов, агрессивности [13, 23, 34, 42, 45, 64, 65].

Организация проводящих путей, передающих сенсорную информацию, вызывающую сексуальное возбуждение, аналогична другим соматосенсорным системам. Репрезентация генитальной чувствительности связана с парацентральными регионами коры головного мозга. Афферентные проекции поступают и в гипоталамус, и в другие подкорковые образования. Из парацентральных областей нервные волокна следуют в срединные лимбические структуры височной доли, т.е. в миндалину, гиппокамп и прилегающие области лимбической коры [31]. Эфферентные же волокна направляются, в частности, в гипоталамус, где, по всей видимости, находятся реципрокносвязанные между собой гормонально-зависимые центры, инициализирующие или тормозящие собственно копуляторные сексуальные действия [7, 53], которые реализуются при участии структур базальных ганглиев и моторно-двигательных зон коры. Поэтому изменение функций гипоталамических структур может играть важную роль в развитии нарушений сексуальности. Так, при поражении или дисфункции гипоталамических структур отмечаются как гипер-, или чаще гипосексуаль-ность [22, 49, 63, 36], так и девиантные формы сексуального поведения [17, 50, 26].

Крайне велико значение лимбических структур в механизмах сексуальной агрессии (которая у животных может являться компонентом сексуального поведения). Так, L. Valzelli (1978), рассмотрев результаты множества экспериментов на животных в этой области, пришел к заключению, что структуры гипоталамуса, вентрального гиппокампа и центромедиальной миндалины инициируют, а структуры септальной области, базолатеральной миндалины и цингулярной коры тормозят проявления такого поведения. У человека повреждение лимбических структур височных долей также имеет значение в патофизиологических механизмах аномального агрессивного сексуального поведения [1, 4, 8, 9, 1517, 31, 39, 49].

Результаты проведенных исследований в области нейрофизиологии крайне противоречивы: одни авторы полагают, что ведущую роль в генезе нарушений сексуальных предпочтений играют дисфункции лобновисочных отделов левого полушария и нарушения межполушарного взаимодействия [38], другие структурные нарушения в правом полушарии [51] или повышение его активации. Отечественные авторы выявили изменения в системной организации интегративной деятельности мозга, заключающиеся в доминировании активности правого полушария, повышении межполушарной когерентности в альфа и тетадиапазонах в передних областях головного мозга, существенном снижении уровня межполушарного взаимодействия в лобноцентральных отделах и усилении подкорковых лимбических влияний при парафилиях [6]. Увеличение межполушарной когеренции между височными отведениями и повышение в этих областях спектральной мощности могут быть обусловлены очагом стационарного возбуждения в структурах лимбической системы [2].

Представленные данные свидетельствуют о том, что в основе развития парафилий лежат определенные нарушения функционирования систем головного мозга, которые обусловливают последующее формирование патологических ревирбераторных связей.

Закономерно предположить, что имеющиеся у субъекта психические нарушения могут коррелировать с качественными изменениями деятельности нейротрансмиттерных систем. Ряд авторов указывает связь между нарушениями нейротрансмиссии и клиническими проявлениями таех или иных психических расстройств: функционирование норадреэргической системы снижено при расстройствах поведения асоциальной направленности и увеличено при депрессиях, тревожности, агарофобии; снижение продуктов метаболизма сератонина, отражающих собственно концентрацию данного нейромедиатора, является весьма частым спутником таких психических особенностей, как суицидальные тенденции и импульсивность, повышенная агрессивность и тревожность [59].

Увеличение метаболитов серотонина в спиномозговой жидкости по сравнению с контрольными значениями иногда отмечается при обсессивнокомпульсивных расстройствах [47, 52]. Имеются, правда, свидетельства об отсутствии среднегрупповых различий между больными с обсессиями и здоровыми людьми по данному параметру, но при существовании достоверной отрицательной корреляционной связи между уровнем метаболитов сератонина в ликворе и тяжестью некоторых обсессивных проявлений, а также достоверной положительной зависимости между 5ОИУК ликвора и клиническими симптомами выздоровления пациентов [61].

Содержание самого серотонина снижено в разных отделах головного мозга у больных с синдромом Жиля де ля Туретта заболеванием, симптомы которого могут являться одним из проявлений обсессивнокомпульсивных расстройств [61].

Дальнейшее изучение нейротрансмиттерных систем позволило говорить о том, что у пациентов с различным характером аномального сексуального влечения так же имеются нарушения их функционирования. Так Б.М.Коган и др. (1995) установили, что у лиц с компульсивной формой парафилий была увеличена скорость захвата серотонина тромбоцитами. На основании этого они предполагают, что у таких больных увеличена скорость обратного захвата серотонина пресинаптическими окончаниями, что может приводить к относительной недостаточности серотонинергических процессов.

При оценке периферических показателей катехоламинов (норадреналин, адреналин, дофамин, 3,4диоксифенилуксусная кислота) у лиц с парафилиями была выявлена определенная закономерность. Так было обнаружено, что повышение коэффициента, представляющего собой отношение указанных нейромедиаторов к нормативным показателям, коррелировало с повышением стереотипизации аномального сексуального поведения и с постепенной утратой осознания болезненности возникающих побуждений и переходом от насильственных девиантных импульсов к приемлемому, эгосинтоническому, отношению и даже сверхценному характеру данных расстройств, что позволило авторам предположить, что имеет место перестройка центральных тормозных НА и ДАергических систем, в том числе участвующих в поддержании функционального состояния систем положительного подкрепления и регулирующих деятельность гипоталамуса и гипофиза [10, 11]. Howard et al. (1980) выявили связь между повышением глутамата и аспартата в левом полушарии с агрессивным сексуальным поведением.

Другими исследователями было выявлено изменение гормонального статуса у пациентов с парафилией. Установлено, что при педофилии отмечается достоверное снижение уровня тестостерона в сыворотке крови, уменьшение отношения данного гормона к прогестерону, а также увеличение отношения прогестерона к эстрадиолу и пролактина к тестостерону, что позволило авторам предположить существование андрогенного контроля девиантного сексуального поведения [27].

Согласно данным Berlin F. (1986), у лиц с педофилией обнаружено парадоксальное освобождение гонадотропина в ответ на введение в вену гонадотропного релизинг гормона.

Зарубежные авторы [62, 63] считают, что развитие сексуальных девиаций возможно в результате поражение левого полушария, следствием чего является формирование патологических нейронных констелляций в доминантном полушарии, в основе чего лежит нарушение взаимодействия нервных образований с тестостероном. Другие авторы [40, 58] полагают, что развитие сексуальных нарушений возможно при нарушении «асимметричного взаимодействия гипоталамопитуитриноэндокринного комплекса».

Зарубежные исследователи [44] обнаружили связь между дисфункцией стероидных систем, участвующих в регуляции сексуального поведения, и иммунной системой. Так ими было показано, что увеличение выброса гонадотропного релизинг фактора из гипоталамуса ведет к повышению секреции лютеинизирующего гормона, который в свою очередь вызывает высвобождение стероидных гормонов, подавляющих активность иммунной систему, что проявляется снижением уровня тимозинов, которые модулируют активность Тлимфоцитов. Так нарушение функций Тлимфоцитов было выявлено у мужчин с гомосексуальной ориентацией [41].

McIntosh et al. (1984b), FlorHenry (1976) установили, что определенную роль в сексуальном поведению играет реципрокное взаимодействие серотониннорадренергических систем недоминантного полушария с дофаминергическими системами доминантной гемисферы, нарушение которого наблюдается при оргазмолепсии.

Таким образом, у пациентов, страдающих парафилией, выявляются определенные взаимоотношения клинических проявлений заболевания с церебральными нарушениями, выявляемые с помощью нейрофизиологических методов исследований, дисфункцией нейротрансмиттерных систем и гормональными изменениями. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что в основе формирования парафилий лежит появление патологических функциональных систем, которые трансформируются в зависимости от динамики заболевания, что требует дальнейшего изучения.

Список используемой литературы

1. Агаян Г.Ц. Особенности организации программ действий в формировании целенаправленной деятельности // Сборник научных трудов: Целенаправленная деятельность человека, 1991. С. 9598

2. Болдырева Г.Н. Электрическая активность мозга человека при поражении диэнцефальных и лимбических структур. М.: «Наука», 2000. 182 с.

3. Вейн А.М., Соловьева А.Д. Лимбикоретикулярный комплекс и вегетативная регуляция. М., 1973

4. Дегтярев В.П. Целенаправленная деятельность человека в условиях межмотивационных взаимодействий // Сборник научных трудов: Целенаправленная деятельность человека, 1991. С. 5060

5. Дерягина М.А. Манипуляционная активность приматов (этологический анализ в связи с проблемой антропогенеза). М., 1988

6. Иващенко О.И., Елисеев А.В., Ткаченко А.А., Петина Т.В. ЭЭГ у лиц с аномальным сексуальным поведением // Социальная и клиническая психиатрия. Т.5, вып.3., 1995. С. 1827

7. Имелинский К. Сексология и сексопатология. М.,1986

8. КиренскаяБерус А.В., Мямлин В.В., Журавлев А.Б., Яковлева Е.Ю. Спектральные характеристики ЭЭГ и их взаимосвязь с индивидуальнотипологическими особенностями базовых свойств личности (темперамента) у больных парафилией // Российский психиатрический журнал. 2002. №2. С. 5967

9. КиренскаяБерус А.В., Ткаченко А.А., Журавлев А.Б., Радченко Н.А. ЭЭГисследование предиспозиции к сексуальному гомицидному поведению у лиц с органическим поражением головного мозга // Российский психиатрический журнал, №4, 2000. С. 3136

10. Коган Б.М., Ткаченко А.А., Дроздов А.З., Маньковская И.В., Филатова Т.С., Медвежникова О.В. Оценка периферических катехоламиновых процессов при парафильном поведении // Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. В.М.Бехтерева, N. 3, 1993. С. 117120

11. Коган Б.М.,Ткаченко А.А., Дроздов А.З., Андрианова Е.П., Филатова Т.С., Маньковская И.В., Ковалева И.А. Обмен моноаминов при различных формах парафилий // Российский психиатрический журнал, 6, 1995. С. 5256

12. КрафтЭбинг Р. Половая психопатия с обращением особого внимания на извращение полового чувства. СПб., 1909

13. Симонов П.В. Мотивированный мозг. М., 1987

14. Старович З. Судебная сексология. М., 1991

15. Судаков К.В. Биологические мотивации. М., 1971

16. Судаков К.В. Функциональные системы организма. М., 1976

17. Темин П.А., Мухин К.Ю., Новиков А.А., Маковецкий М.Л. Гипосексуальность у мужчин с эпилепсией // Журн. невропат. и психиатр, № 6, 1988. С. 4648.

18. Ткаченко А.А. Аномальное сексуальное поведение. М., 1997

19. Ткаченко А.А. Сексуальные извращения парафилии. М., «ТриадаХ», 1999. 461 с.

20. Ткаченко А.А., Введенский Г.Е., Дворянчиков Н.В. Судебная сексология. М.: Медицина, 2001. 560 с.

21. Ткаченко А.А., Введенский Г.Е. Аномальное сексуальное поведение. СПб.: Издательство «Юридический центр пресс», 2003. 657 с.

22. Хаит Н.З. Половые расстройства у мужчин при поражении гипоталамуса. 1993. 160 с.

23. Чепурнов С.А., Чепурнова Н.Е. Миндалевидный комплекс мозга. М., 1981

24. Шефер Д.Г. Гипоталамические (диэнцефальные) синдромы. М., 1971

25. Шмарьян А.С. Мозговая патология и психиатрия. Т.1., 1949. 352 с.

26. Шостакович Б.В., Маркова М.Н., Смирнова Л.К., Ткаченко А.А. Уровень половых гормонов у мужчин с нарушением сексуального поведения в виде эксгибиционизма // Журн. невропатол. и психиатр. Т. 90, № 5, 1990. С. 112116.

27. Шостакович Б.В., Смирнова Л.К., Ткаченко А.А., Ушакова И.М., Картелишев А.В., Николаева Т.Н. Сравнительная оценка биохимических и психопатологических характеристик у лиц с признаками педофилии // Ж. невропатологии и психиатрии им. С. Корсакова, №. 512, 1992. С. 8388

28. Azmitia E.C., Gannon P.J. The primate serotonergic system: a review of human and animal studies and report on Macaca fascicularis. In: Fahn S., Marsden C.D., van Noort M.H. (Eds.) Advances in neurology. 1986. Vol. 43: Myoclonus, Raven, New York. p.p. 407468.

29. Barth R.J., Kinder B.N. The mislabelling of sexual impulsivity // J. Sex & Marital Therapy, 13, 1987. p.p. 1213.

30. Berlin F.S. Issues in the exploration of biological factors contributing to the etiology of the «sex offender» plus some ethical considerations // Annals New York academy of sciences, 1986. p.p. 183192

31. Blumer D., Walker A.E. The Neural Basis of Sexual Behavior. In: F.Benson and D.Blumer (Eds.), Psychiatric Aspects of Neurologic Disease. NewYork, 1975. Gune and Stratton. p.p. 199216.

32. Bourget D. & Bradford J.M.W. Sex offenders who claim amnesia for their alleged offense. Bull. of the Amer. Acad. of Psych. the Law. 23(2): 299307, 1995

33. Carnes P. Contrary to Love: Helping the Sexual Addict. Minneapolis, MN, ComCare Publishers. 1989

34. Clemente C.D., Chase M.H. Neurological substrates of aggressive behavior// Ann. Rev. Physiol. 1973. 35. p.p. 329356

35. Doty R.W. Some Anatomical Substrates of Emotions, and their Bichemispheric Coordination. Exp. Brain Res., Ser. 18, SpringerVerlag Berlin, Heeidelberg, 1989. p.p. 5681

36. Ellison J.M. Alteration of Sexual Behavior in TemporalLobe Epilepsy. Psychosomatics, 1982. 23. p.p. 499509.

37. FlorHenry P. Epilepsy and psychopathology // Recent advances in clinicla psychiatry (ed. K.GranvilleGrossman), Chapter 10, 1976. p.p. 262295

38. FlorHenry P.,Lang R.A.,Koles Z.J., Frenzel R.R. Quantitative EEG studies of pedophilia.// Internat. J. of Psychophysiol., 1991, v.10. p.p. 253258.

39. GarzaTrevino E.S. Neurobiological Factors In Aggressive Behavior. Hospital and Community Psychiatry. 1994. 45. p.p. 690700.

40. Gerendai I. Lateralization of neuroendocrine control. // In Cerebral dominance the biological foundations (eds. Geshwind and A.M.Galaburda), Cambridge, Mass: Harvard university press. p.p. 167178

41. Geshwind N., Behan P. Sinistrality, learning disability and autoimmune diseases // In Proc. Natl. Acad. Sci., USA, 79, 1982. p.p. 50975100

42. Gloor P., Olivier A., Quesney L.F., Andermann F., Horowitz S. The role of the limbic system in experiential phenomena of temporal lobe epilepsy. Ann. Neurol. 1982. 12. p.p. 129144.

43. Goodman A. Diagnosis and treatment of sexual addiction. J. Sex & Marital Therapy. 1992. 18. p.p. 225242.

44. Grossman C.J. Interactions between the gonadal steroids and the immune system // Science, 227 (4684), 1985. p.p. 257261

45. Halgren E., Walter R.D., Cherlow D.G., Grandall P.H. Mental phenomena evoked by electrical stimulation of the human hippocampal formation and amygdala. Brain. 1978. 101. p.p. 83117.

46. Howard K.J., Rogers L.J., Boura A.L.A. Functional lateralization of the chicken forebrain revealed by use of intracranial glutamate // Brain res., 188, 1980. p.p. 369382

47. Insel T.R. Neurobiological aspects of obsessive compulsive disorder. In: Gastpar M., Kielholz P. (Eds). Problems of psychiatry in general practice. Toronto, Hogrete & Huber Publishers. 1991. p.p. 135147

48. Jones E.G. The thalamus. Plenum, New York, 1985. p.p. 744757.

49. Kolarsky A., Freund K., Machek J., Polak O. Male Sexual Deviation: Association with Early Temporal Lobe Damage. Arch. of Gen. Psychiatry, 17, 1967. p.p. 73543.

50. Kula K. Changes in gonadotropin regulation in both behevioral an phenotypic disturbances of sexual differenciation in men. // Psychoneuroendocrinology. 1986. Vol. 11. №. 1. p.p. 6167.

51. Langevin R., Bain J., Wortzman G., Hucker S., Dickey R., Wright P. Sexual sadism: brain, blood, and behavior. Ann. NY Acad. Sci.1988. 528. p.p. 163171.

52. Leonard C.M., Rolls E.T., Wilson F.A.W., Baylis G.C. Neurons in the amygdala of the monkey with responses selective for faces. Behav. Brain Res. 1985.15. p.p. 159176.

53. Lisk R. Increased sexual behavior in the male rat following lesion in the mamillary region. J. Exp. Zool. 1966. 161. p.p. 129136.

54. McCarthy B.W. Sexually compulsive men and inhibited sexual desire. J. Sex & Marital Therapy. 1994. 20. p.p. 200209.

55. McIntosh T.K., Barfield R.J. Brain monoaminergic control of male reproductive behaviour. II. Dopamine and postejaculatory refractory period // Behavioral brain res., 12, 1984b. p.p. 267273

56. Money J. Forensic Sexology: Parafilic Serial Rape and Last Murder // Am. J. Psychoterapy. 1990. №1. p.p. 2636

57. Motohashi N., MacKenzie E.T., Scatton B. Functional mapping of the effect of lesions of the habenular nuclei and their afferents in the rat. Brain Res.1986. 397. p.p. 265278.

58. Nordeen E.J., Yahr P. Hemisphere asymmetries in sexual differentiation of mammalian brain // Science, 218, 1982. p.p. 391393

59. Praag H.M., Asnis G.M., Kahn R.S., Brown S.L., Korn M., Harkavy Friedman J.M., Wetzler S. Monoamines and abnormal behaviour. A multiaminergic perspective.//Br.J.Psychiatry 1990. V.157. p.p. 723734

60. Quadland M.C. Compulsive sexual behavior: definition of a problem and an approach to treatment. J. Sex & Marital Therapy. 1985. 11. p.p. 121132.

61. Swedo S.E., Schapiro M.B., Grady C.L. Cerebral glucose metabolism in childhoodonset obsessivecompulsive disorder. Arch. Gen. Psychiatry. 1989. 46. p.p. 518523

62. Taylor D.C. Sexual behavior and temporal lobe epilepsy. Archives of Neurology, 21, 1969. p.p. 510516

63. Taylor D.C. The influence of sexual differentiation on growth development and disease // In Scientific foundations of pediatrics, Second Ed. (Eds. J.Davis, J.Dobbing). London: Heinemann medical books, 1981. p.p. 2944

64. Valenstein E.S. Brain control, a critical examination of brain stimulation and psychosurgery. Wiley, New York, 1973. p.p. 209232

65. Valzelli L. Human and animal studies on the neurophysiology of aggression. Prog. NeuroPsychopharmacol. 1978.2. p.p. 591610

66. Virkunnen M., De Jong J., Bartko J., Linnoila M. Psychobiological concomitants of history of suicide attempts among violent offenders and impulsive fire settings // Arch.Gen.Psychiatry. V.46. p.p. 604606

источник