Слово «депрессия» относится к числу сугубо специальных терминов, получивших широчайшее распространение также и в непрофессиональных средах (где этот термин порой звучит в вульгарно-сленговых, исковерканных формах: «я в де́прессе» или даже «в ди́прессе», «у него депрессняк» и т.д.). При этом состояния, описываемые подобными выражениями, с реальной депрессией имеют, как правило, мало общего. У аффективных расстройств много граней и много имен; собственно депрессию легко спутать с раздражительно-взвинченной дистимией («все не так»), со злобно-угрюмой эпилептической дисфорией, с апатией как отсутствием влечений и побуждений, с абулией как отсутствием воли, с гипотимией как сниженным фоном настроения, а также с обычной хандрой, с пьяной или старческой депримированностью («не ценят по заслугам»), с циклотимическими колебаниями настроения, с поэтической светлой грустью или с тревожной озабоченностью завтрашним днем, с реакцией мужа на помятый женой бампер или с реакцией жены на «измену» мужа, который позвонил на пять минут позже обычного. Однако для простоты мы все это, не задумываясь, называем депрессией, и нас понимают. Мы как-то постоянно готовы к депрессии – или впасть в нее, или поделиться рекомендациями по выходу из. «Надо взять себя в руки», например.
Согласно общепринятым и наиболее лаконичным современным определениям, депрессия (в медицинском значении слова) – это психическое расстройство, суть которого заключается в угнетении психической деятельности, преимущественно в эмоционально-волевых ее составляющих. Депрессия – это болезнь, это в любом случае патологическое, требующее специальной помощи состояние, а не вариант нормы. И даже естественные для человека психологические реакции на горе, тяжелые обстоятельства или пережитое потрясение далеко не всегда квалифицируется в психиатрии как депрессия.
Вместе с тем, депрессия считается самым частым психиатрическим диагнозом и одной из лидирующих причин суицида, в том числе попыток истинных (не демонстративно-шантажных), завершенных (т.е. приведших к смерти суицидента) и, что самое страшное, предпринимаемых в подростковом или молодом возрасте. Распространенность клинически значимых расстройств депрессивного регистра в настоящее время оценивается на уровне нескольких сотен миллионов человек (!); в некоторых категориях населения доля страдающих теми или иными формами депрессии достигает одной трети, половины, двух третей, трех четвертей…
В свободном интернет-доступе тем временем обращаются немыслимые объемы материалов о депрессиях, – начиная с вполне серьезных статей и заканчивая «Пятью (семью, десятью) интересными фактами», «Сенсационным открытием гвинейских ученых», интригующими банерами «Как без лекарств за 5 минут выйти из затяжной депрессии с помощью обычного…» – и прочим текстовым ширпотребом, фастфудом и секондхэндом подобного рода. Но даже самые добросовестные попытки научно-популярного освещения проблемы оставляют смешанное чувство: что-то слишком упрощено, а что-то, наоборот, непонятно зачем усложняется; акцентируется не то, что следовало бы акцентировать; некорректно употребляются термины, выхваченные наугад из лексикона разных научных школ и направлений… а в итоге – как-то непохоже все это на депрессию. Частенько ловишь себя на мысли, что то же самое, вероятно, чувствует любой профессионал в любой другой области, сталкиваясь с IT-интерпретациями хорошо знакомых ему проблем; но ведь НЕпрофессионалы потребляют и принимают на веру именно такую информацию, информацию-лайт (автор этих строк, например, недавно пытался освоить «по интернету» несложную строительную технологию, в результате чего лишь понес финансовые потери – и впал, само собой, в депрессию). Каково же будет наше совокупное представление о мире, если оно сформируется исключительно интернетом?
Если же обратиться к серьезной специальной литературе, то и здесь удивляют прежде всего объемы опубликованного. Больше, чем о депрессии, написано, пожалуй, лишь о шизофрении (с которой депрессию в клинике зачастую приходится дифференцировать). При этом наблюдательным древним египтянам и древним грекам, – не говоря уже о самом отце медицины Гиппократе, – были известны тончайшие нюансы, симптомы и такие диагностические признаки депрессии, о которых сегодня знает далеко не каждый врач-интерн и упоминает не всякая монография; или вот, скажем, древние арабские врачеватели – те пытались лечить «меланхолию» в своеобразном стационаре, на много веков предвосхищая современные методологии терапевтической среды, музыкотерапии и т.д. Вообще, чем только не пытались лечить депрессию, и чем только не пытаются.
Ознакомление с какой-либо новейшей статьей, – об исследовании, например, нормализующего действия депривации сна на уровень дофамина, серотонина и других нейромедиаторов у больных с депрессивной фазой биполярного аффективного расстройства, – вызывает ощущения иного характера, чем массовая веб-продукция. Порой думается, к примеру, о том, насколько прав и точен был ироничный мудрец Станислав Лем, когда в своем «Футурологическом конгрессе» писал о тотальной, беспомощной зависимости человеческого сознания, мышления, восприятия и настроения от биоактивных химических веществ, микроскопические концентрации которых способны полностью изменить (и подменить) субъективную картину окружающего мира. Или же, перечитывая длинные перечни возможных причин, факторов риска, триггеров депрессии, начинаешь непроизвольно хмуриться: это ведь один из тех нередких в медицине случаев, когда мы знаем уже слишком много, неправдоподобно много об этих пресловутых «достоверно значимых причинах и этиопатогенетических механизмах». А значит, главной и истинной причины мы, возможно, пока не увидели. Может статься, что заболевания такого калибра, как депрессия или та же шизофрения, на самом деле являются болезнями эволюционными. Неисчислимые проблемы с позвоночным столбом и нижними конечностями стали платой за прямохождение и высвобождение рук; почему бы не допустить, что предрасположенность к депрессиям – это наша плата за психическую сложность, за производимое социумом сознание, за цивилизацию и собственное «я». Плата за разум, коротко говоря. Предупреждали ведь нас древние: умножающий познания умножает скорби; да и наш классик подтвердил: горе от… чего?
